«Вах, как неожиданно». Если газ принадлежит народу, то куда уходит разница при повышении его цены?

Это до боли напоминает отрезание хвоста «по чуть-чуть». А может, в их лице страна потеряла великих актеров «больших и малых театров»

Итак, свершилось. Видимо, наши чиновники в детстве не любили котов и/или собак. Во всяком случае повышение цены на природный газ для населения до боли напоминает отрезание хвоста «по чуть-чуть». А может, в их лице страна потеряла великих актеров «больших и малых театров». То, как в правительстве держали паузу с решением о поднятии тарифов, достойно шекспировского «глобуса». Куда там моэмовской Джулии Лэмберт с ее красным платком и паузой, взорвавшей театральный зал. Начиная с весны, правительство, можно сказать, простояло с этим «красным платком», и вот он грациозно упал в виде «вынужденного постановления».

Так начинается статья экономиста Алексея Куща для сайта 112.ua.

Как будто еще в начале года власть не знала о том, что им нужны деньги МВФ и фонд их не даст без повышения цены на природный газ. Как в старом грузинском анекдоте: «Вах, как неожиданно». Или думали, что газовая тема сама рассосется. А она спустя девять месяцев, как и беременность, не «рассосалась». Пришлось экстренно «принимать роды». Ну что ж, принимайте «мальчика». Выдался он на славу, здоровенький: рост на 23,5%, вес — 8,55 тыс. грн. за тысячу кубов.

Кстати, об МВФ. Фонд обещал выделить Украине 3,9 млрд долл. И повышение цены на газ является краеугольным камнем его требований. Про борьбу с коррупцией он уже не поминает всуе, скорее, просто долдонит по привычке, почти как галчонок в Простоквашино: «Кто там, кто там». Ну а в Киеве ему также упорно отвечают, мол, боремся, уже победили вертикальную коррупцию, сейчас возьмемся за горизонтальную. Если надо, перейдем и к виртуальной. А теперь о цифрах: в этом и следующем году из бюджета будет выделено на коммунальные субсидии более 100 млрд грн, то есть эквивалент 3,6 млрд долл. Получается неплохая система сообщающихся сосудов. Берем у фонда 3,9 млрд долл. и почти столько же «выливаем» в пользу нескольких монопольных финансово-промышленных групп из государственного бюджета. И это за два года. А за пять?

Как это обычно бывает, любое непопулярное решение у нас тут же сопровождается дежурными «дымовухами». Итак, «дымовуха» первая. Больше никаких бонусов руководству «Нафтогаза». Отныне 90% прибыли направляется в бюджет. Логичное требование, особенно если учитывать тот факт, что уже полученных бонусов и премий хватит до пятого колена (если без излишеств в виде персонального острова в Карибском море), и вряд ли столь славная когорта менеджеров усидит в своих креслах после ближайших выборов. Тут уже не о бонусах нужно думать, а о том, как сберечь все «нажитое непосильным трудом». Да и факт перечисления прибыли «Нафтогаза» в бюджетный котел может обрадовать ну уж очень инфантильных граждан. Дороги у нас умеют открывать, но не умеют их строить, и вся эта прибыль, залитая в бюджет, лишь поможет нескольким губернаторам, чья «дорожная очередь» подошла получить свой бонус. Они ведь тоже типа «менеджеры». А раз так – ложи бонус «на бочку».

«Дымовуха» вторая — больше никаких повышений. Ну эта «забытая мелодия для флейты» звучит давно, вот только состоит она из сплошь фальшивых нот. Пока власть висит на веревке МВФ, она будет «повышать и углублять». И третьему не бывать.

«Дымовуха» третья – повышение тарифов позволит увеличить добычу украинского газа за счет инвестиций в бурение новых скважин. Так как сия сентенция является козырной картой провластных «темников», остановимся на ней поподробнее. Еще прежний министр заявил, что благодаря росту тарифов мы существенно нарастим собственную газодобычу и станем полностью энергонезависимыми от РФ. А в недалеком будущем, ну уже после строительства Нью-Васюков и «Восточного вала», даже станем экспортировать газ в Европу задорого. Но как в доброй украинской сказке: «Не так сталося, як гадалося».

Если посмотреть на динамику добычи природного газа в Украине с 2010 года (без учета данных «Черноморнефтегаза», то есть Крыма), увидим, что в 2010 году мы добывали 20,055 млрд м куб. В 2013 году данный показатель вырос до почти 21 млрд м куб. И заметьте, в этот период тарифы на газ для населения были в разы ниже, чем сейчас. Но ничего, газодобыча как-то развивалась. В 2015 году этот показатель сократился до 19,896 млрд м куб. и в 2017-м вырос до 20,825 млрд. Но даже с учетом небольшого роста – это ниже, чем в 2010 году. Странная выходит корреляция между величиной тарифа для населения и объемами добычи. А может, тарифы «коррелируют» с чем-то другим, нам неведомым?

Кстати, о сокращении энергозависимости от РФ. Достичь ее можно несколькими методами. Прямым – то есть наращивая добычу газа в своей стране с параллельным развитием энергоэффективности, и от обратного – то есть сокращая потребление газа в продуктивных отраслях экономики. Не трудно заметить, что наша энергетическая «стратегия» состоит как раз в движении «от обратного». С помощью деиндустриализации экономики, когда цены на газ «убили» почти всю химическую промышленность, а многие предприятия в зимний период просто закрывают производства, чтобы не отапливать цеха, правительство действительно добилось резкого сокращения потребления газа – в основном в промышленном секторе. В коммунальном также достигнуто снижение потребления – но преимущественно с помощью холодных студенческих аудиторий и «дистанционного» обучения.

Цены для промышленных потребителей в Украине на конец 2017 года (295 долл./тыс. м куб.) были выше, чем в Великобритании (237), Болгарии (243), Чехии (272), Румынии (282), Италии (285), Польше (286). И немногим меньше, чем во Франции (302), Венгрии (312), Германии (322). Теперь становится понятно, почему многие отрасли, завязанные на потребление газа, особенно всевозможные виды химических производств, получили развитие в центральноевропейских странах и почему в Украине темпы экономического роста до сих пор не могут выйти на оптимальный уровень. При этом в Украине зафиксированы вторые по мощности месторождения газа в Европе после Норвегии и находится крупнейшая на континенте газотранспортная система, включая уникальные подземные хранилища газа, составляющие до 20% европейских. Как обладая такими конкурентными преимуществами, можно умудриться создавать для своих потребителей наиболее худшие условия? Апория из разряда древнегреческих парадоксов Зенона.

Нынешняя власть обязалась повысить цену на газ для населения до уровня импортного паритета. Объясняется это очень просто – любой товар должен иметь рыночную цену. Но самое смешное, что полноценного рынка природного газа в Украине нет: 90% потребностей потребителей (население и теплокоммунэнерго) удовлетворяет «Укргаздобыча», а это газ собственной добычи. Сейчас его цена определяется исходя из ценовых параметров на хабе NCG (Германия), плюс затраты на транспортировку и тарифы на вход-выход на западной границе Украины. По данным АМКУ, привязка к импортному паритету привела к искусственному росту цены на украинский газ с 1590 грн за тыс. м куб. до 4,8 тыс., то есть более чем в три раза. А это тоже самое, как если бы цену на батон из украинского зерна определяли бы по аналогии со стоимостью багета в Париже или тариф на воду – исходя из ее транспортировки, например, из Саудовской Аравии…

На самом деле ценовая политика в странах, обладающих запасами энергоресурсов, должна исходить из того простого принципа, что принадлежат эти богатства не монополиям, а народу. А вот технология фиксации этой принадлежности может быть разная. Например, с помощью антимонопольного ограничения роста цен на бензин, как это происходит в США, где заправить машину стоит в два раза дешевле, чем в Украине. И никто не говорит, что американская экономика «не рыночная». Или с помощью фиксации цены на уровне себестоимости плюс определенный уровень прибыли, как в Саудовской Аравии, где цена топлива находится на минимуме. Кстати, Саудовская Аравия входит в тридцатку стран в рейтинге конкурентоспособности Всемирного экономического форума. В Норвегии совершенно иная система: там высокий уровень зарплат позволяет удерживать и высокие цены на газ для населения (440 евро за тысячу кубов), хотя эта страна является крупнейшим экспортером энергоресурсов. Но в Норвегии прибыль от продажи газа идет не на бонусы топ-менеджерам государственной компании и не растворяется в бюджете, как вода в песке. Норвегия сумела создать суверенный инвестиционный фонд, который аккумулировал по состоянию на осень 2017 года почти триллион долларов за счет перечисления в него прибыли от продажи энергоносителей. Даже если в Норвегии закончится нефть и газ, норвежцам будет откуда брать дополнительные средства: ресурсы фонда вложены в акции крупнейших международных компаний (более 60%), долговые ценные бумаги – облигации инвестиционного класса (более 30%) и недвижимость (от 2 до 5%). В настоящее время доходы от использования активов фонда составляют уже 50% плановой доходной части, а прибыль от продажи энергоресурсов – вторые 50%. На каждого норвежца причитается 200 тыс. долл. накопленных в фонде средств.

А теперь ответьте на простой вопрос: какая модель применяется в Украине? Правильный ответ – «никакая». Ведь у нас есть значительные запасы газа, уникальная ГТС, подземные хранилища. При этом цены для промышленности выше, чем во многих европейских странах. Тарифы для населения стремятся к импортному паритету. Но куда уходит мегаприбыль от продажи газа? Где наш резервный фонд? Что-то не слышно про такой. Кстати, даже в очень далеких планах правительства, когда цены на газ вырастут еще больше, нет упоминания о необходимости создания резервного фонда, который бы аккумулировал прибыль от продажи природных ресурсов, принадлежащих всему народу.

И если цена на газ для населения у нас еще действительно не вышла на европейский уровень, то относительно уровня нашего благосостояния она уже давно превысила оный: даже с учетом роста минималки в 2019 году украинец сможет купить на нее 0,49 тыс. м куб. газа, а после очередного планового повышения – и того меньше. В то время как болгарин способен купить 0,66 тыс. м куб., поляк, румын и венгр – 1,2 тыс. м куб., чех – 0,8 тыс. м куб.

История видела очень мало примеров подобного несоответствия между природным и транзитным потенциалом страны и степенью перераспределения транспортной маржи и ренты с добычи природных ресурсов в пользу простого народа. А все потому, что система субсидий сформировала уникальную модель послушания, когда «нищие молятся на то, что их нищета гарантирована». И тогда власть может спокойно «делать отсутствие дела». Как говорил один министр транспорта времен Кучмы: «Миром правят две вещи: деньги и страх. Деньги мы возьмем себе, а страх оставим вам». В наше время людям тоже оставили один страх – страх лишиться субсидии.