Украина сидит на горе денег, но при этом выпрашивает крохи у МВФ. Это и есть наши гореславные реформы?

В Украине создана поистине впечатляющая законодательная база: десятки тысяч всевозможных законодательных актов и нормативных документов. Весь этот законодательный спам продуцируется не только парламентом, но и сотнями ведомств и органов местного самоуправления.

Перефразируя слова жены барона Мюнхгаузена из старого фильма: наши представители политической "элиты" принимают тысячи законов, а исполнить не могут даже Конституцию. Основной Закон за последние годы превратился в рваную партитуру: "тут играть, тут не играть, а тут мы рыбу заворачивали"…

В свое время ректор одного университета запретил строителям асфальтировать дорожки перед центральным корпусом. Через полгода он позвал прораба в свой кабинет, который выходил на площадь перед входом и, показав на протоптанные маршруты, сказал: "а теперь заасфальтируйте".

Потенциал экономики США возник как раз за счет подобной технологии, когда реальные практики хозяйствования становились основой для написания новых законов, а не наоборот. Именно поэтому американцы так дорожат прецедентным правом.       

Концепция микрофакторов роста западного экономиста Уильяма Истерли показывает нам тот путь, с помощью которого можно избавиться от "проклятия бедности". Украине нужно от тирании экспертов-"плановиков" перейти к модели "поисковиков", когда новый формат экономической политики разрабатывается исходя из "низовых" потребностей микроуровня.

Проблемы нужно искоренять там, где они реально появляются, а не там, где они якобы должны быть. Бедность – это техническая проблема, требующая адекватного технического решения.

Нынешняя политика Украины заключена в том, что она пытается адаптировать западные практики на "украинский чернозем". На сегодняшний день мы имеем долларизированную экономику с колоссальным уровнем теневого сектора, который превышает 50% от официального уровня, если, конечно, брать реальные показатели, а не правительственные.

Большая часть населения никогда не сталкивалась с необходимостью самостоятельного декларирования или уплаты налогов. И "все это" нынешний Нацбанк пытается "впихнуть" в формат чуть ли не швейцарской модели банковской системы: полное подтверждение источников средств при внесении в банк денежных сумм от 150 тысяч гривен, идентификация клиента по полному профилю.

Представляете, как нынешнюю Украину с наличными расчетами, стихийными рынками, миллиардами долларов "под подушками" можно втолкнуть в швейцарский "контур"? Это все равно, что сову натягивать на глобус – антигуманно и неэстетично.

Именно искусственностью нынешней экономической политики, отдаленностью ее от низовых интересов бизнеса и объясняется медленный рост украинской экономики. Известный экономист Эрнандо де Сото в своих работах по теории появления и развития теневых рынков фактически описал и современное состояние экономики Украины. Правда, стоит отметить, что в отличие от латиноамериканских стран, в Украине такие процессы, как урбанизация и появление крупных мегаполисов, не играют ведущую роль в формировании тени.

Крупные украинские города были сформированы еще во времена УССР и обеспечены достаточными промышленными мощностями для трудоустройства населения.

Впрочем, и у нас по мере деиндустриализации реального сектора экономики высвободилось значительное количество городской рабочей силы, одна часть из которой пришлась на трудовую эмиграцию, а другая была трудоустроена теневым сектором экономики.

Основная проблема теневого сектора в украинских городах – неспособность местных властей предоставить бизнесу легальные возможности аренды коммунальной земли и недвижимости, а также обеспечить свободное подключение к необходимым инженерным сетям.

В результате мы становимся свидетелями появления многочисленных "шанхаев" и самозахватов. В то же время онтологический замкнутый (порочный) круг теневой экономики, описанный де Сото, применительно к Украине работает на все сто: появление теневого сектора ослабляет легальный сегмент экономики, который неминуемо сокращается. В результате налоговый пресс на предприятия, работающие "в белую", усиливается (государству надо же как-то компенсировать сокращение налоговой базы).

Вследствие усиления фискального давления все новые и новые компании либо уходят в тень, либо перенаправляют туда часть своих хозяйственных операций. Что, в свою очередь, приводит к очередному увеличению давления на легальный сектор экономики. И так до тех пор, пока выдавливать уже нечего...

Есть и еще один порочный круг. Увеличение давления на легальный бизнес приводит к тому, что крупные компании пытаются с помощью политического лоббизма добиться определенных преференций. Как следствие, они начинают функционировать в тепличных условиях, получая существенное конкурентное преимущество по сравнению с другими предприятиями, в первую очередь из малого и среднего бизнеса. Последние, чтобы хоть как-то удержаться на плаву, опять-таки вынуждены уходить в тень. Выиграть конкурентную борьбу с большим бизнесом в легальном сегменте они уже не в силах.

В итоге получаем неэффективную и неконкурентную экономику, которую разделяют между собой несколько монопольных ФПГ.

Среди иных побочных эффектов: сокращение прямых иностранных инвестиций, падение производительности труда. В Украине более половины легального сектора занимают либо государственные монополии, либо частные финансово-промышленные группы. Базовые признаки модели теневого рынка по Эрнандо де Сото: если заплатишь все официальные налоги и платежи, ты банкрот. Таким образом, перед нами почти точный слепок современного состояния украинской экономики. Для правительства здесь содержится весьма простой вывод: высокие транзакционные издержки толкают бизнес в тень. Вытащить его обратно, на свет, с помощью репрессий не удастся.

Для детенизации экономики нужно просто эти самые транзакционные издержки снизить до того уровня, который выплачивается предпринимателями за "крышу" и возможность ведения бизнеса в теневом секторе. Только тогда им станет выгодно выйти на свет. И они выйдут, так как пребывание в тени – это постоянный психологический дискомфорт и снижение социальной значимости и самооценки. Есть несколько заведомо неправильных сценариев адаптации нашей теневой экономики к новым условиям. Первый негативный сценарий – это жесткая борьба с "тенью", благодаря которой наша экономика и выжила во время всех последних кризисов, начиная с начала 90-х годов прошлого века. Второй негативный сценарий – это решить, что данная модель оптимальная для нас и попытаться ее законсервировать или даже развить. На самом деле, единственной правильный это срединный, "царский" путь, то есть модель адаптации экономических практик, сформировавшихся на микроуровне, в живой предпринимательской среде, в масштабе всей экономики, на уровне макроэкономического государственного дирижизма.

Сейчас наша экономика – это "дикое поле", где есть весь джентльменский набор в виде "Грязного Гарри", готового рейдернуть чужой бизнес, продажного "шерифа" и миллионов предпринимательских взаимосвязей, которые уже давно сформировали глубоко структурированную, нейронную сеть нашей экономики. И государство многие годы пытается "трепанировать" эту иерархию экономических "нейронов", вместо того, чтобы защитить ее и от "шерифа", и от "Грязного Гарри". Украине нужно сделать примерно то же, что американцы сделали на "диком Западе" в XIX веке.

Вместо этого украинский ключ пытаются вставить в швейцарский "замок", а он не хочет туда "входить". Особенно ярко этот процесс можно проиллюстрировать на примере так называемой валютной дерегуляции, которая должна стартовать в Украине в феврале, в соответствии с принятым в прошлом году законом. На самом деле, никакой системной дерегуляции никто не ожидает.

НБУ планирует ввести режим чрезвычайного положения на валютном рынке и сохранить все имеющиеся ограничения, оставив обещанные "плюшки" на потом, как в старом одесском анекдоте, когда умирающий дедушка почуял запах жареной рыбки с кухни и попросил внучка принести ему кусочек, на что получил ответ: "бабушка сказала, что это на потом"…

Украинцам обещают свободный валютный режим для операций в размере до 150 тысяч гривен, электронные лицензии вместо индивидуальных, свободное открытие за рубежом валютных счетов для юридических лиц и всевозможные "послабления" для банков в виде инвестиций в зарубежные ценные бумаги.

Физические лица смогут перечислять деньги за рубеж без открытия счета в размере до 150 тысяч гривен в год. Зато все основные ограничения остаются, например, обязательная продажа части валютной выручки или запрет на кредитование покупки валюты.

Складывается впечатление, что ни НБУ, ни банковской системе Украины не нужны внутренние ресурсы, которые скопились в теневом секторе и на руках населения. Кредитовать экономику банки все равно не собираются, прекрасно зарабатывая на ОВГЗ, депозитных сертификатах НБУ, валютных и расчетно-кассовых операциях. Украина выпрашивает несколько миллиардов долларов в год у того же МВФ, попутно расплачиваясь с ним своим экономическим суверенитетом, при этом сама сидит буквально на огромной вершине из денег. И бизнес, и население обладают десятками миллиардов долларов оборотного капитала, но дверь, ведущая в финансовую систему страны, перед ними закрыта. Ни одна страна мира не позволяла себе подобной расточительности. Нынешняя система валютного регулирования используется властью для создания "ручных" условий деятельности нескольких ФПГ и удержания в ежовых рукавицах остальной части экономики, в первую очередь населения и МСБ.

Обычная украинская общественная организация, которая хочет перечислить в международную ассоциацию пару сотен долларов членских взносов, пройдет в наших банков все круги дантовского ада, в то время как топ-менеджеры "Нафтогаза" спокойно перечисляют мамам и женам миллионы долларов за границу.

Это и есть клинический диагноз, поставленный той системе валютного регулирования, которая была возведена Нацбанком. Точно также как система гривневой эмиссии работает не на монетарный суверенитет страны и стимулирование экономики, а на налогообложение всех и вся в виде универсального налога на бедных под названием "инфляция".

Все крупные экономические рывки в истории мировой экономики происходили лишь в тех странах, которые сумели адаптировать официальные законодательные нормы под уже сформировавшиеся в теневом секторе экономические практики. Так возникали самые эффективные налоговые, валютные и административные системы. У нас есть "под что" адаптировать. Осталось лишь найти, кто способен без лишнего трепа это сделать.

Алексей Кущ