- Вы так улыбаетесь, что не похожи на человека, который только что потерял работу.
- А не в курсе, уволен или нет. Я пока на руки бумагу никакую не получал.
- Вы ожидали, что вас могут уволить? Были к этому предпосылки, или решение Набсовета стало для вас неожиданным?
- Ожидал, но не сейчас. Глупо все это выглядит за два месяца до выборов. Вы плохо себе представляете этих людей, их интересы.
- Набсовет? А что это за люди?
- Кто в лес, кто по дрова. Они живут своей жизнью. Сидят в отдельном помещении на Крещатике. Они ведь волонтеры. Денег за работу не получают, поэтому очень стараются проявить влияние, получить уважение – что угодно. Поэтому раз в два месяца приглашают нас к себе и устраивают "кипиш". В последний раз было тоже самое. Я пытался им объяснить, что так делать не нужно, и что мы делаем одно дело. Без толку.
- Сегодня вы опубликовали выдержку из решения Набсовета, в котором вам ставили в вину то, что вы не транслировали передачи с участием Порошенко. То есть конфликт перевели в политическую плоскость.
- Это не я перевожу в политическую плоскость. Они начали с этого документа. Они его распространили между нами, пока мы там сидели. А я его прихватил с собой. Теперь они заявили, что это все это никчемно, что они не учли часть документа, который все видели.
- С чего начался ваш конфликт?
- Было много вопросов. Долгие и скучные - отчеты, финпланы. Член Набсовета Козак вынес проект решения о моей отставке. Проект раздали, и они начали его обсуждать. Другой чувак, по фамилии Паныч внес пару поправок со словами: "А у нас есть еще фонд, из которого тоже украли все деньги, и давайте осудим его (меня то есть) по этому делу тоже". Я даже не знаю, по какому они из этих дел они в итоге провели это решение. Они ведь не дают протокол заседания. Но даже без бумаги могу сказать, что они его нарушили.
- В каком смысле?
- По контракту, они должны мне выкатить претензию и сказать: "Пять дней тебе на ответ, парень". Но у меня их не было и десяти минут.
- Вернемся к истории с вашим отказом показывать мероприятия с президентом. Как и кто вам выражал недовольство этим? Вам звонят? Или что происходит?
- Нет. Не звонят. Так давно уже не происходит. Раньше в большом кабинете, когда я был генеральным директором канала, стоял телефончик, с гербом, желтенький, без номера, знаете? Вот раньше они могли звонить. Это было буквально первые пару месяцев. И прекратилось.
- Почему?
- Нет механизма. Есть наблюдательный совет из 16 человек, все из которых могут выражать недовольство разных структур, устраивая нам просто вырванные годы. Идешь туда, как на казнь. Вот они и выражали недовольство как умели. Хотя формально, они не имеют права категорически вмешиваться в редакционный процесс.
- Давайте еще раз. То есть на этих совещаниях с Набсоветом вас просили освещать парады, Томос и другие события с участием президента?
- Да нет. С парадами все в порядке. На самом деле, например, Украина оказалась куда более религиозная, чем я ожидал. Крестный ход – это культурное событие, оно и показывает культуру целиком. На нашем канале не показывали Томос, поскольку это семейный канал. У нас разновозрастная аудитория. И тут группа патриотических ботов накинулись на нас, и члены совета начали писать в Фейсбук. А наш народ ведется на такие вещи, он очень чувствительный к каждому касанию. Одно письмо они считают катастрофой. И вот они потихонечку подняли галдеж. И понеслось. Пришлось забанить.
- Вы забанили членов Набсовета?
- Далеко не одного. Бан в ФБ это ненависть пожизненно. И теперь тот же Панич ищет любой повод "Чтобы Карфаген был разрушен". Тот же Козак, который вынес протокол, - бывший работник "Сельского часа" на радио. Ретроградный советский журналист, который ненавидит всю реформу от начала до конца. На генетическом уровне. Он и не скрывает этого.
- Вы считаете, что решение Набсовета еще могут аннулировать?
- Я думаю, да. Голосовали 12 человек, а всего их в совете 16. Например, там был Евгений Глибовицкий, но он покинул заседание раньше времени. И его даже не поставили в известность, что будет поднят такой важный вопрос. Это первое. А во-вторых, почему заседание закрытое, тайное? И в-третьих, где причина?
- Одна из базовых претензий членов Набсовета и прочих критиков к вашей работе - низкие рейтинги при большом бюджетном финансировании. Что может на это сказать?
- Рейтинги - это большой вопрос, рейтинги нам нагнать очень просто, но тогда они же предъявят за невыполнение миссии. Надо умудриться стать ВВС не имея денег и поддержки. Мы к этому идем, но у них нет терпения- каденция всего четыре года.
- Почему президент так хочет поставить под свой контроль вещание канала, если у него невысокий рейтинг?
- Я не могу сказать. Он играет во все политические игры со своими каналами.
- Почему он считает, что это "его канал"?
- Потому что все так считают. Мы пытаемся переубедить его четыре года, но пока безуспешно.
- И все же повторюсь: кому нужен такой низкорейтинговый канал?
- Перед выборами? Канал агитации перед выборами. В регионах. Не так президентскими, как парламентскими.
- Многие называют вас человеком главы МВД Авакова, и что именно эта маркировка стала фактором раздражения и недовольства со стороны президента. Это похоже на правду?
- Авакова я знаю больше пятнадцати лет, мы товарищи. И Яценюка я хорошо знаю. Но это никогда не имело значения в работе. Я не просил Авакова отпустить меня, если меня ловили на дороге ГАИшники. Так и он не может ничего сказать мне по моей работе.
- А вы жаловались Авакову, когда на вас пытались давить другие представители власти ?
- Не так. Это к нему обращались, делая его смотрящим надо мной, типа: "О, это же твой! Вот ты за ним и следи!".
- В смысле к нему приходили и просили на вас повлиять?
- Не так, говорили: "Ты же мне товарищ? Как твой канал мог показать о мне такое?".
- А почему "твой канал" - применимо к Авакову?
- Потому что так принято. А когда это стало происходить с Яценюком и с Аваковым, оба поняли, что канал им не принадлежит. И тогда я начал терять всех знакомых. Многие вообще здороваться перестали. Авакова последний раз видел год назад. У него тоже есть повод на меня обижаться…
- После какой передачи у вас было больше всего проблем и звонков?
- Мальдивы, оффшоры авторства Димы Гнап. Это была первая серьезная проблема. И, честно говоря, у меня тогда была проблема с Димой, поскольку я считал, что это не очень честно притягивать за уши Иловайскую трагедию. У меня есть претензии ко всем ребятам, и к "Схемам" и к Бигусу, поскольку они желтят. Я понимаю почему. Тяжело каждую неделю печь эти пироги… Тем не менее мои претензии профессиональные. А в случае претензий со стороны власти, я ни на секунду не задумываюсь, на чьей стороне стоять.
- О чем может просить власть, если передача, как в случае с Мальдивским отдыхом президента, уже вышла? Вы же не отмотаете назад. В чем просьбы?
- "Убирай, а потом будем разговаривать". Не передачу. Проект как таковой. Требуют разорвать договор. Не продлевать. Не подписывать контракт. Не имеет значения, это долгосрочная стратегия. "Ты же помнишь, что у тебя через месяц начинается рассмотрение бюджета в парламенте?", "Ты же помнишь, что у тебя на шее компания висит?", "Хочешь разговаривать - убери. Тогда начнем разговор".
- Так а кто конкретно с вами вел такие разговоры? Представители Администрации президента? Или же лояльные им члены Набсовета?
- Один хорошо знакомый мне человек.
- За вашу отставку проголосовало 9 членов Набсовета. Включая его главу Татьяну Лебедеву. Вы говорите, что одна из основных претензий их к вам – отказ освещать мероприятия с Порошенко. Можно ли говорить, что эти члены, включая Лебедеву, подконтрольны Банковой?
- Часть Банковой, часть Туровской (там находится офис партии "Батькивщина" - Прим.Ред.), часть Грушевского (Кабмин - Прим.Ред.).
- Что думаете делать дальше?
- Сегодня разговаривал с коллективом, люди ждут, они не понимают, что им делать, они пришли сюда работать со мной. Они готовы биться и пахать, но, что им делать, когда такая фигня. Я должен был передать им информацию, я ее передал и ушел, а они уже пусть сами решают: биться им или нет.
- Вы давно на ТВ. Всегда хотела у вас спросить: как выглядят "темники" на каналах?
- Я еще помню настоящие, самые первые "темники" времен Кучмы, я их называл "мустафинские". В них так прямо и написано было: "этот вопрос не освещать…", "темя неинтересная". Просто рассылали листочки, на которых не было никаких входных данных. Просто темы-пожелания.
- А как сейчас работают "темники"?
- Мне кажется, у многих журналистов сейчас работает само-цензура. Лучше всяких темников. Никому ничего говорить не нужно. Журналисты и так знают, о ком и о чем писать можно, а кого лучше не трогать.
- В смысле, за что их потом уволят, оштрафуют, или они получат по голове?
- Все вместе.
- А что это за феномен такой "самоцензура"? Откуда он взялся?
- Многие на это идут, они спинным мозгом чествуют, что государство крепчает, бронзовеет, - как угодно это назовите. Возможно, это признак становления государства, - не знаю.
- Вы считаете, это нормально?
- Это сказывается на свободе слова. Сейчас мы хором говорим об одних вещах и работает принцип коллективной ответственности: если все, то и я.
- Не знаю, у кого так работает, но я ничего такого спинным мозгом не чувствую. И с моей точки зрения, если ты хочешь быть успешным в украинской журналистике у тебя есть три пути.
- А ну-ка, интересно.
- Ты поешь с властью. Не замечаешь "Мальдивы" или "Оффшоры", но пишешь про Томос и успехи военной обороны. Это первый.
- У меня вопрос: а как можно работать с властью?
- Как многие делают. Хотя вы правы – не с властью, а на - власть. То есть ты обслуживаешь власть, и это фактически 80 процентов рынка медиа.
- Это пропаганда.
- И у такого продукта нет рейтингов.
- Ок. А что за второй путь?
- Оппозиционная журналистика. Не в том смысле, что ты работаешь на оппозицию, а в том смысле, что ты – оппозиционен к власти. В таком случае у тебя масса проблем, но рейтинги и показатели очень хорошие.
- Я не согласен с таким делением. Вы сейчас описали коммуниста и антикоммуниста, христианина и атеиста, но это один черт. Хотя, согласен, "хайпуете" вы хорошо, и тут можно быстрее поднять рейтинги.
- К чему я это все? Вы ни разу не задумывались поднять рейтинги телеканала через адреналиновый хайп? Стать не такими правильными и скучными, а веселыми и драйвовыми, чтобы зритель не спал у экрана.
- Можно, но это деньги. Производство передач вроде "Схемы" это дорого.
- Сколько стоит производство одной программы?
- Это абсолютно разные цифры. Если мы говорим о грантовых проектах, то это 1500-1700 долларов за одну минуту - все зависит от подхода. Сколько вложил, столько и получил. Очень важно иметь постоянную финансовую поддержку за спиной. Представьте, когда вам нужно снимать три-четыре месяца одну тему. У вас проект, а мне нужно взять вас на зарплату. И если вам взбредет поехать в Австралию, потому что ваш клиент спрятался и сидит там, мне нужно оплатить вам поездку. А это – дорого.
- Я знаю миллион способов как можно "хайпануть" дешевле, не выезжая за пределы страны.
- То, что вы называете "быстрый хайп", я не люблю, это требует желтизны. Я бы лучше давал деньги на долгие проекты. Но и журналистов под них нужно "выращивать" долго и упорно.
- Вы описываете идеальный мир. А я вам предлагаю простые решения, поднимающие рейтинги.
- Хорошо. Вот представьте, вы работаете у меня продюсером.
- Представила.
- К вам приходят и предлагают показать "Конкурс красоты". Вы бы показали?
- Еще и как. И подговорила бы группу Фемен сорвать шоу. Чтобы они выскочили на сцену, в тот момент, когда девушки ходят в купальниках, обнажились, и красной помадой у них было бы написано на груди "Украина не бордель". Вы представляете, какой замечательный скандал. И сколько людей, посмотрело бы вашу программу? А потом бы я запустила слух, что у главы жюри роман с финалисткой. И сняла про это расследование.
- А я бы этого не показывал.
- Почему?
- Потому что эти проекты не несут общественной миссии.
- Извините, но я сейчас засну.
- У меня есть ограничения. Мы хотим стать BBC.
- Как вы думаете, наше интервью скучное, или "хайповое".
- Читатель скажет, а пока можно я сфотографирую, как вы фотографируете меня. Интересная у вас обложка на телефоне.
