"Русский бунт" организовывать некому, но есть нюанс

Однако, в таких ситуациях всегда возникает сюжет, который не вписывается в картину тотального внутреннего контроля. И он всегда связан с самой властью

Предполагается, что на текущий момент режим власти в России, полностью искоренив само понятие «оппозиции», находится в максимально устойчивом состоянии с точки зрения предотвращения внутренней смуты. Отдельные стихийные выступления, даже если они и будут происходить (причем неважно, по каким поводам) угрозы не представляют просто в силу полного отсутствия хоть какой-то организующей их силы. А стихийное появление такой силы — дело вероятностное, небыстрое и пресекается вполне беспроблемно.

Однако в таких ситуациях всегда возникает сюжет, который не вписывается в подобную картину тотального внутреннего контроля. И он всегда связан с самой властью.

В качестве примера стоит напомнить, что в октябре 1952 года на 19 съезде партии был провозглашен курс на разделение полномочий партии и исполнительной власти-правительства. Сталин произносил свое выступление в мертвой тишине партаппаратчиков, прекрасно понимавших, что будет происходить далее, так как отлучение от контроля над распределением ресурсов в азиатском способе производства (по Марксу) всегда означает утрату реальной власти. А с ней - и всего того, ради чего правящая страта и существует.

Через четыре месяца после этой мертвящей тишины стране объявили о тяжелой утрате, постигшей ее, а партия, проведя внутреннюю чистку, похоронила вместе с вождем и идею разделения полномочий — до 19 партконференции 1988 года, причем Горбачев учел печальный опыт предшественника и ускоренно принялся создавать параллельные партии структуры, но и здесь партийная номенклатура сумела сохранить позиции, разрушив страну, но сохранив (в значительной части) власть и доступ к ресурсам, пускай и на уровне ниже. Что значит какая-то страна по сравнению с собственным правящим положением? Потом она в ряде республик ее все же утратила, сдав полностью или частично позиции оргпреступности (как в России, Украине, Закавказье), но это было потом и сугубо в «рабочем» порядке. И опять же - срок, в течение которого номенклатура нашла выход, был достаточно небольшим - чуть менее, чем через 2 года в 1990 году Россия приняла декларацию о суверенитете, после чего распад страны стал вопросом ближайшего времени.

В любом случае решение находилось, и оно всегда исходило из недр самой власти.

Возникает вполне логичный вопрос: развязанное сегодня избиение чиновного сословия и аффилированных с ним бизнес-структур пока происходит в режиме надежд истребляемой бюрократии, что она в личном качестве как-то, но договорится и откупится. Однако время идет, и можно видеть вторую фазу событий — чиновники собирают «тревожные чемоданчики» и пытаются скрыться с сотнями миллионов рублей (в валюте, рублях и золоте) — в автомобилях, на личных самолетах и ином транспорте. Пока их в основном ловят по дороге. Однако третья фаза — когда они осознают что бежать некуда и придут за каждым — наступит уже очень скоро. И тогда перед нынешней чиновничьей номенклатурой встанет вполне очевидный вопрос: как удержать непосильно нажитое, которое отберут с вероятностью процентов в сто?

Логично предположить, что чем активнее пойдет резня бюрократии, тем скорее фаза номер два перейдет в третью. И вопрос коллективного спасения встанет ребром. Каким будет на него ответ — никто не знает и никто не скажет, но вариантов не слишком много на самом деле. И все они сводятся к двум уже упомянутым — либо к сообщению о постигшей нас невосполнимой утрате, либо о быстром, буквально одномоментном разбегании всех во все стороны (в одиночку сделать это будет невозможно, а вот когда побегут все, да еще и с территориями и активами — остановить этот процесс будет невозможно)

Кивать на чужой опыт (скажем, китайский) в этом вопросе нет ни малейшего смысла. Он на то и чужой, что завязан на чужую культуру и ментальность. Тем более азиатскую. Но тот факт, что в плотно закрытом котле бурно кипит, а снизу только успевают подбрасывать дрова, выбора не оставляет — кипящий пар рано или поздно, но найдет выход. И, как всегда, это будет то, к чему никто не готов и что сегодня даже не предполагается.