"Судный день" для Украины. Когда остановится наше государство? Как не допустить его печального конца

2050 год может стать точкой, когда остановится государство Украина

С учетом существующей демографической, экономической и социальной динамики этот год без ложной паники можно назвать рубиконом национальной катастрофы, днем, "когда остановилась Украина", по аналогии с названием известного фильма "День, когда остановилась Земля".

Вот только у нас уже не будет супергероя, который сможет все "отмотать". Даже из американских комиксов.
Не нужно быть профессиональным футуристом, чтобы понимать: страна инфраструктурно разваливается, и это модель коллапсирующей инфраструктуры, которая рассчитана под совершенно иные, чем сейчас, параметрические данные национальной экономики (как минимум в два раза более емкой).

Только для замены выбывающих основных средств нам необходимо до 50 млрд долл. в год в виде частных и государственных капитальных инвестиций (до пандемического кризиса было порядка 20 млрд долл.).

И эта сумма лишь заморозит системную деградацию в виде амортизации основных средств, которая в сегменте водоснабжения, например, приближается уже к 90%.

В экономических системах нет "дна" в классическом понимании этого термина. Зато есть процесс нахождения точки динамического равновесия на более низком эшелоне развития, что и происходит сейчас.
Для формирования экономической базы, которая сделает инвестиции в нашу инфраструктуру целесообразными, нам необходимо уже сейчас обладать ВВП в три раза большим, чем это зафиксировано официально.

Портфолио украинской экономики в ближайшие несколько десятилетий – это остовы башен-охладителей неработающих АЭС в поле подсолнухов. Один моногород в виде столицы и два субъядра – Одесса и Львов.
Дефицит капитала будет и дальше компенсироваться у нас ресурсами периферии, привлекаемой в несколько крупных городов по цене прожиточного минимума.

Депопуляция регионов приведет к ускорению негативных процессов: рост социальной сегрегации, маргинализации населения, удорожание воспитания детей в крупном городе, по сравнению с селами и небольшими населенными пунктами. Это движение к малозаселенной Монголии.

Как это будет работать, можно посмотреть уже сейчас на примере Черниговской области, которая в настоящее время обладает колоссальными массивами незаселенных территорий или районов с низкой плотностью населения.

Львов как спальный район всей Украины

Массовый "исход" населения из регионов на фоне физического вымирания ослабит социальную диффузию в провинции и межобщинные связи.

В то же время Украина не сможет повторить пример больших государств с низкой плотностью населения, которые пошли по пути развития модели: "село + несколько мегаполисов". Для этого нет географических и геополитических предпосылок.

Нынешняя модель деиндустриализации и экспорта трудовых ресурсов (страна – "спальный район") максимально токсично бьет по восточной, центральной и южной Украине: заводы останавливаются, но поехать "на бусе" в Польшу намного сложнее, чем жителю западной части страны.
Житель Харькова не может работать в режиме маятниковой трудовой миграции – если он уезжает в Польшу, то уже навсегда.

В этой парадигме Львов может стать "спальным районом" для украинцев, работающих в польской экономике, а Харьков, Мариуполь, Кривой Рог, Днепр, Запорожье, Николаев и Одесса – вряд ли.

По этой же причине западная Украина сумеет сохранить внутреннюю социальную диффузию (межобщинную связь по линии: село, районный центр – областной центр – региональный моногород), а восточная Украина – нет (центральная и южная части страны – частично).

Чтобы обосновать этот сценарий, достаточно просто проанализировать динамику строительства нового жилья в Украине: в основном – это Киев (моногород), Львов (региональный моногород, а рамках страны – субъядро) и Одесса (туризм).

В Харькове, Днепре, Запорожье, Мариуполе, Кривом Роге, Николаеве показатели нового строительства в разы меньше.

Нынешняя модель развития страны – токсична для всех, но одновременно вредна в разной степени.
В наименьшей – для западной части страны, где наблюдался и более низкий уровень индустриального развития на момент обретения страной независимости.

Западный регион в контексте будущего изменения климата и водного дефицита обладает и более перспективными параметрами развития сельского хозяйства. Уже сейчас специалисты по аграрному бизнесу говорят о том, что Украина в ближайшем будущем уже не сможет выращивать свои традиционные культуры: проблемы будут при выращивании сои, рапса и даже нашей царицы полей и ключевого экспортного товара – кукурузы.

Огромные территории страны на юге и востоке будут годны лишь для культивирования озимой пшеницы и подсолнечника.

Подобные прогнозы уже сейчас формируют структурные дисбалансы в региональном развитии государства.
Восточная и южная Украина может оказаться на грани системной катастрофы, с проникновением деструкций и в центр страны.

И это все на фоне более благополучной ситуации в западных областях (близость к ЕС, более мягкий климатический и водный прогноз, сохранение живой сетки капилляров в виде небольших населенных пунктов и районных центров).

К сожалению, политики у нас работают не на выравнивание региональных трендов развития, а следуют за ними, понимая, кто будет "в доме хозяин в ближайшее время", и нещадно эксплуатируя электоральные ожидания "брошенных".

В дефиците трудового ресурса

Подобные прогнозы отчасти можно увидеть и в исследованиях МВФ: к 2050 году трудовые ресурсы таких стран, как Болгария, Латвия, Польша и Украина, сократятся более чем на 30%. Но у нас будет настоящая демографическая "марсианская впадина".

Как это отразится на экономике и уровне доходов?
Крайне негативно. К середине столетия средний уровень доходов в Украине будет составлять 20% от общеевропейского.

Наша страна наряду с Албанией и Сербией будет находиться в списке беднейших экономик континента.

Уровень смертности прогнозируется в два раза выше, чем в Германии. По этому показателю мы будет "соперничать" с Белоруссией и РФ.

В то же время прирост средней продолжительности жизни у украинских мужчин к середине столетия составит всего лишь 5,5 лет.

МВФ ожидает, что образовавшийся дефицит трудовых ресурсов мы сможем компенсировать пожилыми работниками старше 60 лет. Если в 2015-м таковых было 11,8% от общей численности занятых, то к 2045 году указанный показатель вырастет до 23,1%.

Вследствие старения экономически активного населения мы утратим 1,7% прироста ВВП, а общее падение валового продукта, рассчитанного исходя из паритета покупательной способности, к 2050 году составит минус 38%, в том числе кумулятивная утрата промышленного производства – минус 17%.
В расчете на душу населения потеря ВВП составит более трети.

Коэффициент "зависимости от старости", который рассчитывается как отношение людей, старше 65 лет, к численности возрастной группы в диапазоне 20-64 года, к 2050-му увеличится до 46,8% по сравнению с 27,9% в 2020 году.

То есть численность людей старше 65 лет будет составлять почти половину показателя возрастной группы наиболее активной части населения с 20 до 64 лет.

Страну ждет экономическая инверсия.
Данное понятие можно охарактеризовать как "переворачивание" показателей негативной демографической динамики и показателей прироста ВВП.

Сейчас численность населения сокращается, но валютный эквивалент ВВП растет (за исключением кризисного года), равно как увеличиваются реальный и номинальный показатели в национальной валюте.
Но так будет не всегда, ведь структура демографических показателей весьма неоднородна.

Если взять группу старше 60 лет, то она в отличие от общей численности населения, наоборот, увеличивается, в то время как показатели экономически активного населения и численности штатных работников сокращаются. В первом случае возрастает бюджетная нагрузка, ведь пенсионерам нужно платить пенсии и предоставлять льготы и субсидии.

Во втором сокращается капитализация экономики и ее способность быть дойной коровой.

Имеем две противоположные тенденции – снижение эффективности, производительности, конкурентоспособности и капитализации экономики, а с другой стороны – рост непродуктивной фискальной нагрузки на оставшийся реальный сектор.

Отсюда и высокая склонность к тенизации хозяйственных операций и трудовой миграции. Классическая институциональная ловушка экономико-демографической деструкции. Или инверсионная ловушка.
После 2045 года Украину ждет инверсия экономического роста, когда темпы линейного сокращения численности населения превысят позитивную динамику ВВП.

Это неминуемо произойдет вследствие высокого удельного веса граждан пожилого возраста, когда попросту некому будет работать и показатель ВВП на душу населения уже нельзя будет формировать на достаточном уровне лишь за счет роста производительности труда оставшихся "в рабочем строю".

Все указывает на то, что нынешний пятилетний политический цикл будет последним в контексте сохраняющейся возможности активации структурных реформ и более менее комфортным для правящих "элит".
Следовательно, будет что "амортизировать".

С 2028 по 2045 год Украина войдет в полосу высокой вероятности экономическо-демографической инверсии и появления точки бифуркации, после которой вялый рост ВВП уже не будет перекрывать динамику сокращения численности населения (потенциал наращивания производительности труда в нынешней сырьевой модели будет полностью исчерпан).

Как весьма образно отметили в МВФ, в Болгарии будет негде работать, а в Украине – некому.

Но есть и более ранние перспективы кризиса. На этот раз геополитического.

История Израиля, при всей ее несхожести с нашей, дает очень интересные данные о стадийности военных конфликтов.

Если вспомнить центральную часть противостояния Израиля с арабским миром, то можно четко выделить пять фаз конфликта:

1) Базовая война – в данном случае "шестидневная", когда стороны конфликта пытаются решить свои стратегические цели прямым военным путем (в Израиле – 1967 год).
2) Война на истощение – военный конфликт низкой интенсивности, когда идет изматывание сил и усиленный расход ресурсов противника (в Израиле 1967-1970 годы).
3) Перемирие – период "ни войны ни мира", когда стороны готовятся к решительной схватке и пытаются усыпить противника снижением напряженности (в Израиле 1970-1973 годы).
4) Финализация конфликта и новая война – "война Судного дня", когда стороны делают максимальные ставки на военное решение конфликта (в Израиле – 1973 год).
5) Подписание окончательного мирного соглашения и установление нового геополитического статус-кво (в Израиле 1978 год).

Ситуацию в Украине можно также попытаться рассмотреть в контексте приведенной выше матрицы.

2014 год – наша "шестидневная война", которая у нас стала шестимесячной (по активной фазе до первых минских соглашений).
2014-2019 – война на истощение.
2019 – и по настоящее время – "перемирие".

Правда, в отличие от Израиля, мы не получили от США финансовую помощь в размере 40 млрд долл. (речь лишь об экономической помощи, выделенной Вашингтоном Тель-Авиву в период "войны на истощение").
Зато есть схожие моменты – в конфликте косвенно участвуют две мировые сверхдержавы, у каждой из которых есть свои ставки в этой игре.

К сожалению для нас, на этом все сравнения Украины и Израиля исчерпываются, и, перефразируя второго президента, можно с уверенностью сказать: "Украина – не Израиль".

Простыми словами, "война Судного дня" для нас может быть не столь удачной, как для еврейского государства.
Свой Иерусалим мы можем не обрести, а потерять.

Как не допустить конца Украины

Какие могут быть маркеры этого риска? Во-первых, наше максимальное ослабление, как экономическое, так и социальное.

Во-вторых – расфокусирование внимания наших союзников, когда они решат, что есть проблемы и поважнее, например, Китай.

В таком случае до периода демографической инверсии в 2050-м можно и не "дотянуть".
А это значит, что ключевая задача любой власти в Украине должна заключаться в недопущении для нас сценария "войны Судного дня".

Период "ни войны ни мира", в этом плане максимально расслабляет тонус общества, которое начинает верить в "замороженные конфликты".

Но как показал пример Нагорного Карабаха, подобная заморозка быстро исчезает, когда конфликт помещают в геополитическую "микроволновку" и нажимают "дефрост".

Мы, конечно, можем вспомнить о высоких морально-волевых качествах наших воинов.
Но в 21 веке победы определяются уже совершенно иным набором факторов (если речь, конечно, не о партизанской войне в Афганистане, а о конфликте между государствами).

По данным Стокгольмского института исследований проблем мира (SIPRI), в период 2009-2018 гг. Азербайджан потратил на оборону 24 млрд долл., а Армения за этот же период - в шесть раз меньше, всего 4 млрд.
Результат не заставил себя ждать в 2020-м. Кстати, с морально-волевым качествами у армян проблем никогда не было.

И теперь ключевой вопрос: у нас есть на ближайшие пять лет примерно 300 млрд долл. для победы в "войне Судного дня" или около 100 млрд – для военного сдерживания оной?

Если нет, то единственный шанс избежать войны – это срочно сформировать консенсусную концепцию мира, как это в свое время сделала Финляндия, осознавшая, что ее будущее – лишь в ее руках, а не в объятиях "стратегических союзников".

Экономический рост, демографическая/социальная стабилизация и недопущение "войны Судного дня" - вот ключевые задачи для украинской власти на ближайшие десять лет.

И если вам покажется надуманность этих угроз, вспомните притчу о человеке, разбудившего жителей дома во время пожара. Которые потом не поблагодарили своего спасителя, а обвинили его в поджоге.

Примерно такое же отношение у нас сейчас в отношении любого человека, призывающего к рациональности и прагматизму, и артикулирующего ключевые риски и вызовы для страны.