Аргентина лучше нас знает, что МВФ – это мегазло: Как Киев упорно повторяет ошибки Буэнос-Айреса

Есть на другом конце земного шара страна, похожая на Украину. Кстати, там живет 300 тыс. украинцев. Речь об Аргентине. Точно так же, как и наша страна, Аргентина десятилетиями "сотрудничает" с МВФ, проводит реформы по лекалам Запада и как раненый кит становится объектом "пожирания" со стороны спекулятивного инвестиционного капитала.

И точно так же когда-то пыталась спасти свои земли от массовой скупки иностранными компаниями, которые постепенно превратили ее плодородные угодья в производство сельскохозяйственных монокультур. Именно поэтому полезно посмотреть на те результаты, к которым пришла Аргентина, и какие ошибки при этом допустила.

Но начнем с последних новостей. Финансовый кризис опять сжимает свои холодные пальцы на аргентинской шее: Центральный банк страны ввел ограничения на покупку иностранной валюты для физических лиц в размере 200 долл. в месяц (ничего не напоминает?).

Реинкарнация кризиса произошла вследствие оглашения результатов президентских выборов, которые прошли 27 октября 2019-го. Аргентинский биржевой индекс Merval упал на 38%, возобновил девальвацию и аргентинский песо. Но об этом чуть позже.

А теперь от недавних новостей вернемся к истории. Некогда аргентинская экономика входила в топ-10 и историки даже говорили об аргентинском экономическом феномене. В начале ХХ века Аргентина росла за счет повышающегося мирового спроса на продовольствие, особенно на фоне мировых войн, которые подорвали экономику Европы.

Попробуем сделать слепок аргентинской экономики. Удивительным образом она в чем-то напоминает экономику украинскую. Начнем с того, что население этой латиноамериканской страны составляет более 44 млн человек, почти как у нас накануне кризиса 2008-го. С той лишь разницей, что в Аргентине население увеличивается на один процент в год, то есть на 440 тыс., а у нас – наоборот, на один процент в год убывает.

С точки зрения размера ВВП, между нами пропасть: наш валовый продукт составляет примерно 130 млрд долл., а в Аргентине – в зависимости от курса – 500-600 млрд долл. Если брать валовый продукт на душу населения, получаем примерно 14 тыс. долл. По данным Обсерватории экономической сложности, Аргентина занимает 45-е место в мире по экспортному потенциалу. Основные экспортные позиции страны связаны с сельским хозяйством: соевый шрот, кукуруза, соевое масло, соя, продукция машиностроения. В импортных поставках основной удельный вес занимают энергетические ресурсы и продукция автомобилестроения.

За последние годы Аргентина сделала существенный крен в сторону монопроизводства, сделав ставку на сою и продукты из него, как в настоящее время в Украине – на семена подсолнечника и подсолнечное масло. Посевы под сою в общей структуре севосмен увеличились с 26% до 52%, а соевая экспансия потеснила даже традиционное животноводство и производство молока. В стране, которая занимала одно из первых мест по поголовью крупного рогатого скота (48 млн голов), фермеров-животноводов начали вытеснять на более худшие земли.

Доля сельского хозяйства в структуре ВВП страны составляет 8-9%, при том что в Украине этот показатель в два раза выше (до 16-17%). Сектор услуг в Аргентине более емкий и развитый, чем в нашей стране. Совокупный государственный долг Аргентины колеблется в пределах 50-60% ВВП. За последние десять лет аргентинская экономика произвела внушительный спурт: ее ВВП увеличился с 233 млрд долл. в 2006-м году до 640-638 млрд долл. в 2015 и 2017 году.

Резкие колебания валютного эквивалента валового продукта объясняются курсовой неустойчивостью национальной валюты – аргентинского песо, но в отличие от Украины, ВВП Аргентины за счет ускоренного роста "проглатывает" эту девальвацию и растет дальше, даже при номинировании его в долларах США.

По сути, перед нами первая страна, которая вошла в мировую двадцатку, опираясь на аграрный и индустриальный сектора.   Кроме того, у Аргентины есть и неудачный опыт сотрудничества с МВФ.

В свое время эта страна также прошла длительный путь взаимодействия с фондом, который состоял в беспрерывном секвестировании социальных статей и общей десоциализации экономики страны. Закончилось все это крахом национальной валюты, замораживанием депозитов в банках, частичным изъятием средств негосударственных пенсионных фондов и глубокой социальной фрустрацией.

В самый "пиковый" момент фонд бросил кредитование Аргентины. Сумма дефолта составила примерно 80 млрд долл. из более чем 130 млрд долл. внешних долгов.

С другой стороны, именно дефолт стал финансовым базисом для резкого роста экономики страны в 2006-2016 гг., когда валютный эквивалент ВВП утроился. Достичь подобных результатов, возвращая долги и тратя на это большую часть национального дохода, было бы невозможно.

Модель управляемого дефолта весьма полезна для Украины в преддверии критических выплат по внешнему долгу в 2019-2020 гг., а также учитывая, что с 2021 по 2040 год держатели наших долгов будут получать так называемые варранты восстановления стоимости, или плату за рост.

Размер платы составит от 15% до 40% прироста украинского валового продукта в зависимости от темпов роста. В результате долгоиграющего и тупикового взаимодействия с МВФ в 1999-2001 гг.

ВВП Аргентины сократился с 300 млрд долл. в 2001 году до 100 млрд долл. в 2002-м, а уровень безработицы увеличился до 19%. Зато в дальнейшем, после того как страна осуществила дефолт и скинула с себя долговое бремя, она начала молниеносный взлет, и за 15 лет ее ВВП вырос со 100 млрд долл. до 640 млрд долл., то есть после трехкратного единоразового падения рост был шестикратным.

Несколько лет назад Аргентина стала бенчмарком для развивающихся рынков, разместив внешние столетние облигации. Но сырьевая зависимость экономики постоянно играет с Аргентиной злую шутку, особенно учитывая специфику монокультурного производства.

Истоки проблем наших двух стран имеют сходных родителей. Это и политика длительной фиксации национальных валют - гривны и песо - по отношению к доллару США, и ориентация на экспорт сырья и полуфабрикатов.

К общим проблемам стоит отнести и высокий уровень коррупции, несовершенную налоговую систему, когда до 50% налоговых поступлений не доходит до бюджета.  Предыдущий президент Маурисио Макри, пришедший к власти в 2015 году, консерватор, имеющий опыт работы в крупном бизнесе и на посту мэра Буэнос-Айреса, политик правого толка, начал свое президентство под девизом: "Каждый новый год будет лучше предыдущего". Но жесткая политика Макри, направленная на ликвидацию бюджетного и платежного дефицитов страны, дала обратный эффект. Кстати, на президентском посту Макри сменил свою предшественницу – Кристину Фернандес де Киршнер. Она запомнилась умением вести вербальный диалог с электоратом и акцентом на массовую народную эмпатию и немотивированное восхищение, чем на сухие цифры экономических реформ. Но тем не менее ее действия сумели создать хрупкий баланс, который некоторые эксперты нарекли социальной инклюзивностью, когда большая часть населения, несмотря на существующие трудности, не чувствует себя брошенной или обманутой.

Как следствие – умеренные темпы трудовой миграции, постоянный прирост населения и низкий уровень социальной фрустрации. В исторической ретроспективе это явление можно было бы назвать перонизмом, в честь бывшего диктатора. По сути, это иллюзия возможности третьего пути, некоего гибрида социализма и капитализма. Такая модель получает активный отклик у населения. Кстати, согласно опросам, 1/3 аргентинцев принимает участие в так называемых народных собраниях (ассамблеях), которые проходят на площадях и перекрестах (что-то наподобие наших майданов).

Макри попытался реформировать старую систему по лекалам западных экономических моделей и вначале заручился поддержкой инвесторов. Он предложил достаточно реалистичный план: высокий бюджетный дефицит сохраняется на протяжении нескольких лет, в течение которых проводится дерегуляция бизнеса и постепенное сокращение социальных расходных статей. Первый же год его президентства поставил выполнимость этих планов под сомнение: даже небольшой старт десоциализации и нарушение социальной инклюзии привели к расцементированию доселе единого общественного организма с ростом теневого рынка и ухудшением управленческой вертикали, которая держалась на "распиле" бюджетных расходов.

Уже тогда стало понятно, что всего один толчок извне разрушит карточный домик реформ. Таким толчком стал неурожай сои – ключевого экспортного товара страны. Инвесторы вдруг перестали верить Макри, а поверили в то, что и через несколько лет дефицит государственного бюджета Аргентины будет находиться на достаточно высоком уровне, вот только столетние облигации разместить уже не удастся.

Что еще раз говорит о том, что монетарные методы бессильны в случае, когда ситуация обостряется в результате внешних факторов: в таком случае кроме вреда экономике рост базовых ставок ничего не приносит. Во всяком случае не приносит даже среднесрочную стабилизацию, хотя на краткосрочном интервале и возможны некоторые положительные коррекции курса национальной валюты и инфляции.

Вот только эти микроулучшения покупаются очень дорогой макроценой.

Для Украины пример Аргентины интересен тем, что наглядно показывает ошибочность разрушения социальной инклюзии. Впрочем, мы это уже и так ощутили в виде трудовой миграции и падения рейтинга власти, когда население не воспринимает риторику о "затягивании поясов" и об улучшении ситуации уже "завтра".

Пример Аргентины показывает, что разрыв с МВФ, равно как и новая любовь инвесторов, увы, не навсегда. Но если в Аргентине политическая система формируется в качестве "двухфазного" маятника "вправо-влево", то у нас сейчас возник риск скатывания к третьему пути развития, то есть метису "либертарианства" и монопольного капитализма с приправой коррупции.

Кстати, еще об одних уроках Аргентины. В свое время она также провела "токсичную" земельную реформу, в результате чего лендлорды и иностранные компании завладели 75% земель, а 80% крестьян были обезземелены. Это отразилось и на структуре аграрного производства: соя (100% трансгенного происхождения), масличные, ставка на производство биотоплива, вырубка лесов и обезлесение севера страны.

А теперь вернемся к выборам президента Аргентины, которые прошли на днях. Бывший президент Маурисио Макри был неким аналогом нашего Петра Порошенко, правда с более весомыми результатами работы, что и отразилось на избирательном "табло". Он проиграл, но набрал 40,4% голосов избирателей. А победу одержали перонисты: новым президентом стал Альберто Фернандес, а вице-президентом - Кристина Фернандес де Киршнер, которая управляла страной перед Макри. Вот такой политический камбэк.

В ХХi веке политический тренд смещается в сторону человекоцентричной политики, а время циничных мизантропов, у которых отношение к простым людям, как говорится, читается "по губам", отходит в прошлое. У нас это политики вроде Яценюка-Гончарука, в Аргентине – Макри. То есть все те, кто пытается построить доктрину неолиберализма за кредиты МВФ. Что еще раз подтверждает простую истину: нет универсального "экономического колеса", которое одинаково работает то ли в Аргентине, Украине, Польше или Китае.

Каждая успешная страна, в отличие от счастливой семьи по Толстому, как правило, использовала свой рецепт успеха, адаптированный к особенностям национальной экономики и ментальной специфики общества. Зато все неуспешные страны практически неотличимы в своих устойчивых попытках адаптировать "невпихуемый" чужой опыт.

В этом контексте смена власти на будущих выборах и приход новой экономической концепции социального капитализма в Украине практически предрешены. А так называемые прошлые и нынешние периоды "реформ" – это лишь болезненное торможение природной траектории развития страны и попытка придать этому движению "сглаженный вид".

По идее, на смену Макри-Порошенко в Украине тоже должен был прийти свой Фернандес, но пришел Зеленский. И в этом заключена уже наша политическая специфика: между двумя этапами в развитии страны у нас всегда происходит некое недоразумение…

Алексей Кущ