Главное из интервью с Андреем Богданом

Зеленский устал, а Хорошковский помогает таможне

Главные заявления Богдана.

Об Александре Дубинском: Александр Дубинский — ваш коллега, профессиональный журналист. Он, как и любой журналист, хочет получить свою частичку известности, публичности, славы. Я не думаю, что им руководят желания негативные по отношению к государству или к нашей фракции, или к нашей партии. Скорее, его взгляд на вещи и его желание публиковать эти взгляды, делать их известными.

Об угрозе со стороны депутатов Слуги народа: Мы видим угрозу во многих людях. Но мы считаем, что мы можем… пока нам удается эту угрозу не делать критической для существования. Пока нет решений, что мы кого-то увольняем из фракции. У нас есть разные мнения и есть люди, которые принципиально с чем-то не согласны. Но фракция эффективна и голосует за все поставленные перед Верховной Радой законопроекты.

О том, кто инициировал проверку «слуг народа» на полиграфе: Нет (это была не моя идея — ред.). Насколько я понимаю, я здесь могу ошибаться, это была идея Давида Арахамии. Он очень любит эту идею. Я критически к этому очень относился, но я вижу, что сейчас это положительно воспринимается обществом, положительно воспринимается самими депутатами. Я думаю, если это дает ответы на вопросы и обществу, и друг другу, то этот инструмент можно задействовать.

Об идее принять 73 закона в день присяги нардепами: Была такая идея, что 29-го, в день принятия присяги, принять 73 законопроекта, закона. 73 — потому что именно с такой цифрой закончился второй тур выборов президента. Я считал, что определенное нарушение процедур принятия при конечной все-таки законности количества и соответствии Конституции возможно в то время. Но большинство депутатов захотели все-таки идти по полной процедуре, буквально по сегодняшний день еще не все законы приняты.

О дедлайне для министров: Мы дедлайн поставили до конца года, они сейчас себе определяют приоритетные направления, которых обещают достичь к концу года.

О недовольстве министрами: Мне не нравится, что они стараются понравиться Фейсбуку, но это минус в результативности. В большинстве случаев чиновники в прошлом были незаинтересованы в принятии решений, то регламенты прописаны именно таким образом, чтобы бумаги где тонули, исчезали, а ответа так и не находилось. Они не хотят нести ответственность. Я — один из тех, которые им объясняют, что KPI их деятельности — не общественная любовь, а результаты работы.

Об Александре Данилюке: Ну, вообще, в нашу команду Александра Данилюка привел я. Вопрос был в том, что Саша все время себя видел в разных местах, но не в том, где он находился. И он не занимался текущей работой, он занимался стратегическим планированием жизни государства, а заодно и мира. Поэтому, возможно, свои организаторские способности он в будущем как большой политик сможет реализовать, но мы были слишком малы, слишком тесны для такого влиятельного политика. Если найдется место, где он будет эффективным и результативным, может быть, наш диалог возобновится.

О том, что Офис президента консультируется с Валерием Хорошковским по таможне, поскольку Максим Нефьодов является неэффективным руководителем и доходы с таможни уменьшились: Это правда. Хорошковский абсолютно не может быть руководителем. Мы встречались со многими экспертами, специалистами, таможенниками, экономистами. И все сказали, что когда Валерий Иванович был главой таможни, то доходы за два года выросли в четыре раза. И все — и его недруги, и друзья его, и различные политические лагеря — рекомендовали нам прислушаться. Потому что, кроме теоретиков, в Украине есть только один практик, который реально это реализовывал. Он готов предоставлять консультации на безвозмездной основе. Но реальным руководителем таможни является Максим Нефьодов. К сожалению, у него сейчас не очень удается. Или, скажем так, очень не удается. Есть саботаж старой системы, той старой таможни, которая еще на сегодняшний день руководит, потому что та таможня, которую создает Нефедов, еще не существует. Поэтому доходы от таможни упали очень существенно, и это большая проблема.

О возможности назначения Хорошковского на государственную должность: С точки зрения нашей идеологии, что мы не берем тех людей, которые имеют бэкграунд политический, то нет, невозможно. С точки зрения эффективности, на мой — исключительно на мой взгляд, это было бы, наверное, правильное решение.

Об олигархах: В основном, они общаются, если мы принимаем законы, которые их не устраивают. У нас достаточно голосов в Верховной Раде, чтобы самостоятельно принимать решения. И если кому-то из олигархов у нас что-то не нравится, в них нет возможности нас шантажировать. Мы их всех будем просить в случае малейшего примирения вкладывать деньги в Донбасс. Кто-то готов, кто-то не готов, кто-то делает.

Об оппозиции: Что значит — они не перешли в наступление? Это еще мы не перешли в наступление. Мы просто раскачиваемся.

О «заявлении на увольнение»: Это — реальное заявление, которое я написал. Это был момент, когда, насколько я помню, мы получили информацию, как наши политические оппоненты выстраивают и планируют свою работу — через мой бэкграунд, то, что я адвокат Коломойского, и адвокат того, и адвокат того… Написал это заявление, отдал Владимиру Александровичу и сказал: «Смотри, как только ты решишь, в ту же секунду…». Сатирический смысл сделали из этого уже журналисты.

О нелюбви к журналистам: Вы стараетесь просто сделать горячие новости, понравиться обществу. И это также форма коммуникации. Вы же понимаете, что общество меняется, классическая журналистика, к сожалению или к радости, уходит в прошлое. … У нас более открытый способ коммуникации, где президент напрямую записывает ролики. Это — эффективный способ доведения своих мыслей до общества.

О том, когда уйдет в отставку: У меня нет права уйти. Своего личного желания мало, я должен получить согласие президента.

Об усталости Зеленского от критики: Усталость от негатива. Потому что очень много негатива на нас выливается и с использованием средств массовой информации — он это очень болезненно воспринимает. … Он сильно за это переживает. Он действительно измучен.