У власти будут лишь плохой и ужасный варианты: включить печатный станок или заморозить вклады

Нынешний банковский кризис в Украине еще впереди и, скорее всего, может проявиться к концу лета или в начале осени

Нынешний банковский кризис в Украине еще впереди и, скорее всего, может проявиться к концу лета или в начале осени. И будет сконцентрирован уже в государственных банках.

Такой прогноз озвучил в интервью изданию «Экономические новости» известный экономист, эксперт Института Growford Алексей Кущ.

Сейчас больше 60% банковской системы сконцентрировано в нескольких государственных банках. Соответственно они владеют более 300 млрд. грн. депозитов населения. У них единственный собственник – это Минфин.

Если иностранные банки могут рассчитывать на помощь своих материнских структур, частные банки на помощь своих собственников, то государственные банки — только на помощь государства, у которого к концу лета не будет никаких средств.

Тогда у государства будет два варианта: плохой и ужасный. Плохой – это включить печатный станок и монетизировать ОВГЗ, которые будут вноситься в уставной капитал госбанков в процессе докапитализации и за счет этих денег компенсировать отток вкладов, что чревато инфляцией, девальвация и т.д. А ужасный вариант – это заморозить банковские вклады на год-полтора.

— Имеются ли какие-то ресурсы у государства для смягчения кризиса в банковском секторе?

Сегодняшняя ситуация смягчается за счет двух факторов. За счет того, что банки в последние годы практически не кредитовали, хотя их активно критиковали за это, но сейчас негативная учетная политика банков привела к неожиданному позитивному эффекту. Банки накопили примерно 200 млрд грн. свободной ликвидности, которые активно вкладывают в депозитные сертификаты Нацбанка, у них постепенно сокращается портфель неработающих кредитов, хотя этот показатель до сих пор находится на предельно высоком уровне.

Больше 50% кредитов в банковской системе на сегодня представляют неработающие кредиты, что еще раз подтверждает тот факт, что в 2014-2015 годах нужно было очищать банковскую систему именно от проблемных кредитов, а не от банков. Но, тем не менее, у них есть эта подушка ликвидности, за счет которой три-четыре месяца можно существовать.

Сейчас государственные банки повышают ставки по депозитам, которые выросли до 12%-13%. То есть, пока есть компенсаторы. Если ситуация к осени будет ухудшаться, то рано или поздно эти компенсаторы постепенно будут исчезать и тогда может начаться полноценный банковский кризис.

Но также мы должны понимать, что выход из банковского кризиса — это инфляционно-дефляционная проблема. Банки выполняют роль такого абсорбента избыточной ликвидности. То есть, они накапливает в себе избыточную ликвидность, не позволяя ей выходить на валютный и потребительский рынок.

Забирая депозиты в банках, люди будут тратить их на товары и услуги, что приведет к росту инфляции. А те, у кого денег побольше, будут вкладывать гривню в доллары, что будет отражаться на курсе национальной валюты.

То есть, сдувание этого пузыря ликвидности в размере 200 млрд грн. тоже будет иметь негативный инфляционно-дефляционный эффект, если, конечно, Нацбанк и правительство совместно не разработают модель, при которой эта ликвидность пойдет на развитие реального сектора экономики, но надежд на это по сути никаких.

— Между тем, гривна сильно укрепилась, НБУ приобрел четверть миллиарда долларов за последнюю неделю. Что ждет курс гривны в среднесрочной перспективе?

Об этом можно будет четко сказать тогда, когда мы увидим четкую монетарную модель реагирования на кризис от украинской власти. У нас есть два примера реагирования на кризис, который был в 2009 году и 2014-2015 гг, кардинально отличающие друг от друга.

В 2009 году Нацбанк применил консервативную модель влияния на кризис. Проявлялась она в том, что денежная масса была сокращена, соответственно сжалось и номинальное значение ВВП. Эта модель реагирования на кризис привела к тому, что гривна девальвировала с 5 до 8грн за долл, а инфляция составляла 12-14%, то есть наблюдались условно умеренные темпы ослабления макроэкономических показателей.

В 2014-2015 году была использована гиперэмиссионная модель. Эмиссия происходила за счет докапитализации государственных компаний и государственных банков. Только в один «Нафтогаз» в 2014 году было внесено примерно 10 млрд. долл. в эквиваленте.

Схема была следующая: Минфин вносил в уставной капитал государственных банков и госкомпаний ОВГЗ, а Нацбанк их монетизировал на вторичном рынке через различные схемы с участием государственных банков. За эти годы Нацбанк увеличил свой портфель ОВГЗ примерно на 170 млрд. грн. То есть, произошла гиперэмиссионная реакция на кризис: в то время как реальный ВВП упал примерно на 16%, номинальный ВВП резко вырос за счет этой инфляционной составляющей. В итоге мы получили девальвацию с 8 до 30 грн за долл., а инфляция суммарно за два года составила 70%.

Теперь вопрос в том, какую модель изберет Нацбанк сейчас.

Если будет консервативный сценарий, который заключается в сжатии номинального ВВП и сокращении денежной массы, соответственно будет модель относительно умеренной девальвации нацвалюты и показатель среднегодовой инфляции может находиться в диапазоне от 10-12%.

Если будет гиперэмиссионная модель реагирования на кризис, то девальвация валюты окажется очень высокой. Ранее Нацбанк в своих экспресс-тестах прогнозировал 36 и 40 грн за долл. Но это тестирование происходило без учета ситуации на мировых рынках. И естественно Нацбанк еще не мог ничего знать о коронавирусе. Соответственно девальвация потенциально может быть и глубже, а инфляция будет исчисляться уже десятками процентов.

То есть, все зависит от этих двух моделей.

Нынешняя ситуация с курсом является абсолютно нетипичной для прогнозирования на будущее. Сейчас население старается не тратить лишние деньги на какие-либо покупки. С одной стороны, во время кризиса люди всегда покупают иностранную валюту, с другой — люди понимают, что в условиях кризиса могут быть закрыты банки, обменники и поэтому стараются держать какую-то сумму в гривнах.

Кроме того, сейчас экономика страны держится еще на остаточных резервах предыдущего развития. Простыми словами, еще не включен печатный станок.

В мае-июне остаточные резервы предыдущего развития будут окончательно израсходованы. Условно говоря, в мае мы еще можем потратить несколько миллиардов «Нафтогаза», который он выиграл в Стокгольмском арбитражном суде против «Газпрома». Компания уже начала тратить эти деньги, перечислив их в виде авансовых платежей в доход бюджета, примерно 900 млн. долл. То есть, у компании осталось примерно 2 млрд. долл.

В июне можно потратить несколько миллиардов долларов, которые выделит МВФ в рамках коронавирусного транша, что можно пустить на финансирование дефицита бюджета. В июле таких ресурсов уже не будет. Следующие транши МВФ будет выделять исключительно под выплаты внешних долгов.

Соответственно в июле-августе придется включать печатный станок или искать какие-то другие решения. Поэтому наибольшая девальвация национальной валюты потенциально сместится к концу лета. Но ввиду нынешнего укрепления гривны я бы не стал делать какие-то оптимистичные прогнозы.