► Аналитика

Апокалипсис из говна и палок или еврейский танец Белого дома Современная Россия и будущее мирового порядка Теракт в России: Авторы и последствия

► Интересное

Утро в Офисе Президента началось тревожно)))

Монтаж стрима? Ты с дуба рухнул? И почему не валил все на Порошенко, корабельная сосна тебе в зад! — орал президент на весь кабинет

Утро в ОП началось тревожно. Самому великому политическому деятелю современности не прыгалось и не хотелось выкурить все айкосы. В его тонкой и ранимой душе поселилась депрессия. Он сидел на диване обхватив колени руками и грустил. Правда колени были Ермака, но грусть была его личная, президентская.

— Андрюша, ну я же не лох, какой-нибудь?

— Не лох, Владимир Александрович.

— Воооот! Андрюша, а почему ты соглашаешься со мной, а я тебе не верю?

— Это потому, Владимир Александрович, что Вы всегда чувствуете, когда Вам врут.

— А ты мне врёшь?

— Я? Никогда! А вот рот мой может. Но я его не контролирую. А я Вам никогда не вру.

— Это хорошо. Но мне все еще грустно.

— Так может я пойду, а вместо меня придут Арахамия и Корниенко?

— Зачем?

— У меня уже колени затекли, а Вы их колени пообнимаете. Ведь какая разница чьи колени обнимать, господин президент, да?

— Есть разница. Вот если обнять колени Корниенко, то его момон мне глаза закрывает. А если колени Арахамии, то нет. — А если колени Мендель?

— Тогда Андрюша жена обижается, а у меня синяки плохо проходят и я долго на людях не появляюсь. Ну, да ладно. Иди. И зови этих. Наших Бибу и Бобу…

Ермак быстро освободил свои ноги из объятий президента, размял их и галопом покинул кабинет.

— Господи, ну за что мне все это? — спросил вслух Зеленский, но ответа не услышал. Господь давно уже не заглядывал на 4-ый этаж административного здания на улице Банковой и считал его проклятым местом.

— А я тебя предупреждал, шо будет таки непросто? — раздался голос в пустом кабинете.

— Кто тут? — закричал Зеленский и огляделся.

— Ну, шо за дурацкая привычка отвечать вопросом на вопрос? Это я, голос разума! — прозвучал ответ в пустом кабинете.

— Игорь Валерьевич, это Вы? — лицо президента приобрело еще более грустное выражение.

— Вова, я голос разума, а не Коломойского.

— Ринат Леонидович? — продолжал угадывать Зеленский.

— Ещё варианты будут? Или смиришься с тем, что я просто голос разума? Да, я в твоей голове звучу не часто, но это не причина меня игнорировать и сегодня. Так шо, будешь слушать меня или позвонишь Баканову?

— Я не… не… не…

— Не лох? Это спорно. Учитывая, что ты делаешь сейчас и как тебе прилетит за все это потом, то не факт.

— Я президент.

— Да. Но это временно.

Зеленский еще раз оглянулся по сторонам. В кабинете никого не было, но он явно слышал голос и отвечал ему. В этот момент двери кабинета открылись и зашли Арахамия с Корниенко!

— Самцы, да! Самцы, да! — радостно отреагировал на их появление Зеленский.

— Видать айкосов перекурил, — прошептал Арахамия своему коллеге по скандалу.

— Хай, гейз! Ай глед ту си ю! — решил блеснуть перед ними своим английским Зеленский.

— Может все же гайз? — робко попробовал поправить его Арахамия.

— А какая разница? — ответил ему Зеленский и продолжил, — После вашего залета на пресухе в Николаеве вас вообще надо стерелизовать, как депутатов низкого качества.

— Судя по этой идее, Вы уже и про скандал с Третьяковой знаете? — спросил Корниенко.

— Ты вообще лучше молчи. Потому что когда ты рот открыл, то я сразу понял, что ты был не поддутый, а поддатый. Или и поддутый тоже? А ну говори честно, дунул?

— Честно не могу. Просто не умею, — ответил Корниенко глядя в пол, как нашкодивший первоклашка.

— Это уже все поняли, когда читали твои бредовые объяснения. Монтаж стрима? Ты с дуба рухнул? И почему не валил все на Порошенко, корабельная сосна тебе в зад! — орал президент на весь кабинет.

— А она и это может? — оживился Корниенко.

— Господи, ну за что ты окружили меня идиотами и полудурками? — спросил Зеленский не ждя ответа. Ведь он помнил, что в ОП Господь не заглядывал.

— Это не он окружил тебя ими, а ты сам себя. Тебе с такими комфортно, — прозвучал вновь голос разума.

Зеленский вздрогнул и оглянулся по сторонам.

— Мужики, а вы голос разума сейчас слышите? — обратился он к двум самцам стоящим перед ним.

— Не слышат они меня. Не потому что не хотят, а потому что не могут. Нельзя услышать голос того, чего у тебя нет.

Арахамия посмотрел на Корниенко и тихо шепнул тому:

— Все, накрыло его. От переутомления. Или таки перекурил. Айкосов.

— Дебилы, я вас слышу. И голос разума слышу.

— Слышишь ты меня. Слышишь, — согласился голос разума, — но игнорируешь. Почти всегда.

— Владимир Александрович, может мы эта… пойдём? — робко поинтересовался Арахамия, — У вас ведь дел много. А в вашей приёмной ещё и депутат Иванисов сидит. Тот что за изнасилование сидел. Встречи с вами видимо ждёт.

— Нет, Давидик. Он встречи с вами двумя ждёт. Я его специально позвал. Ты думаешь, что я его в ВР оставил чтоб он просто голосовал за любые законы, которые мы подадим? Так вот не только. Он теперь будет наказывать членов нашей фракции за факапы.

— Как наказывать будет? — икнув поинтересовался Корниенко и его лицо побелело.

— Как умеет так и будет. Не зря человек зону топтал по двум статьям. Статья 117 часть 3 — изнасилование несовершеннолетней и статья 118 часть 2 — изнасилование несовершеннолетней неестественным образом, — хриплым голосом произнёс Зеленский.

— А может не надо? — спросил Арахамия.

— Надо, Давидик, надо. И Третьякову с собой заберите. Ей тоже тоже мозги надо вправить. Чтоб думала, когда говорит.

— Ой, чья бы корова мычала, — напомнил о себе голос разума.

— Так идите уже, — начал выталкивать двух самцов из кабинета Зеленский.

— И я пойду, — прозвучал голос разума, — Мне тут делать нечего. Ты все равно меня не слушаешь.

— Так дай хоть один дельный совет, — взмолился Зеленский, — Я обязательно прислушаюсь.

— Точно?

— Зуб даю, — поклялся президент.

— Ок. Переименуй партию. В «Сосна народа».

— Тю, так что это за совет, — удивился Зеленский.

— В твоем стиле. По приколу, — сказал голос разума и покинул Офис президента.

В кабинете президента Украины остался лишь человек, который уже год изображал президента и голос разума там больше не звучал.