Парад - витрина ядерной угрозы, которой больше нет

Никакой ядерной державы (и, в принципе, державы) не осталось: есть старая узкоглазая кляча, так долго вопившая о 90-ых, что привела страну на порог 1917

Главная идея любого военного парада в авторитарном государстве - это "витрина угрозы". Россия использовала День Победы в качестве витрины своего ядерного шантажа и военного блефа.

Сам Путин извратил некогда весомый праздник до неузнаваемости: борьба с нацизмом и фашизмом постепенно превратилась в фундаментирование внутригосударственного фашизма и внешнегосударственного нацизма с воплями "Можем повторить!"

Путин стал главным спонсором всех фашистских и нацистских движений на Западе: от придурковатых "футбольных фанатов" до парижской политической шлюхи, Карлсона, которого (по подозрениям) несколько раз роняли с крыши головой вниз, Трампа и многих мелких (как сам Путин) деятелей, которых судьба не закинула наверх государственного аппарата, а оставила внизу политической пищевой цепи, где они перебиваются кремлёвскими заказами на "публичные демонстрации", параллельно трахая детей, совершая мелкие грабежи и проигрывая битвы.

Но на этот раз Кремль сгорел - и не только в песне Шнура, не только от удара беспилотника неизвестного происхождения, а во вполне осязаемой сущности.

Оружия нет. Всё, что есть, - это арендованный старый танк, который, в сущности, является символом российского вооружения.

Импортозамещенный "День Победы" олицетворяет именно этот дряхлый танк, который с трудом передвигался по Красной Площади среди дрожащих диктаторов, подброшенных в Москву "принудительно-дипломатическими" средствами Пекина.

Нам же лишь остаётся констатировать один простой факт: витрины больше нет. Никакой ядерной державы (и, в принципе, державы) не осталось: есть старая узкоглазая кляча, так долго вопившая о 90-ых, что привела страну на порог 1917.

И есть другой символ - Лукашенко, который, вернувшись из турне, не произнес ни слова в честь Дня Победы. Вместо него вещал человек с говорящей фамилией Хренин. И есть свора его пропагандистов, которые, подвывая в тон Дворцу, сообщают, что "рано вам, черти, радоваться смерти Лукашенко". Но мы то хорошо знаем, что момент, когда пропаганда начинает опровергать тяжёлую болезнь и тем более смерть авторитарного лидера, - это момент, когда все так иначе приходят к мысли, что "лидер больше не жилец".

Вспомните "Осень Патриарха". Диктатор для пропаганды бессмертен, и любая мысль о возможности его смерти - порочна и непозволительна. Если пропаганда начинает говорить о смерти диктатора, то диктатор действительно одной ногой находится в могиле.

А если военный парад Второй Армии Мира длится 3 минуты и на нем нет ни одного типа вооружения, которое может стрелять и ездить одновременно, - то это позор.

Кремль, к слову, в глазах "вражеских разведок" выглядит очень привлекательно для начала прямой военной интервенции: страна без техники с сумасшедшим правителем и Кремлём, на который то и дело падают беспилотники. Так что старая доктрина "Бойтесь меня - я контуженный" благополучно провалена.

От былого "величия" у России не осталось даже возможности блефовать. За такое в Советском Союзе, о котором Путин любит вспоминать время от времени, - его бы расстреляли как изменника.

P.S. Правда о параде в Москве:

Первыми прошли дети.

Почти пять сотен украинских детей, взявшись за руки, прошли, никуда не спеша, и исчезли, затерялись в пасмурной дымке.

Потом шли женщины.

Несколько тысяч женщин, невероятно красивых, нарядных, и в домашней, будничной одежде, прошли за своими и чужими детьми.

Затем появились мужчины.

Тысячи и тысячи мужчин, совсем молодые ребята, и взрослые, седые уже мужики, ряд за рядом, сотня за сотней, тысяча за тысячей.

Потом снова пошли дети.

Не такие, как те, первые, просто осиротевшие, те, чьи родители, чьи мамы и папы шли впереди.

Кого то вела за руку старенькая бабушка, у кого то и бабушки уже не было, шёл один в толпе, не глядя по сторонам.

Они все, мёртвые и осиротевшие, прошли сегодня по Красной Площади, шли и шли, но москвичи и гости столицы их не видели.

Не хотели, боялись видеть, цеплялись взглядом за флаги и ленточки, хватались взглядом за блеск орденов и погон, прятались взглядом за спины друг друга.

Затыкали уши грохотом сапог, чтобы не слышать звук шагов.

Шагов босых детских ног.